конверты, как вены, вскрывают легко и быстро.
дай, Господи, днесь покой нам и хлеб насущный.
это письмо – лицензия на убийство.
как, впрочем, и любое из предыдущих.
***
мне не идет это, право же. Все возможно:
летела душа, теперь ничего не хочет.
послушайте, Вронский, стреляйте же в эту лошадь!
мне кажется, Вы сломали ей позвоночник.

вы всегда общались записками. нелепыми фразами и очередным многоточием. "придешь сегодня?.." "да, конечно..."
на этом ваше общение заканчивалось.
а ты был бы не против от криков, ругани и всего того, что было раньше. до того, как они стали понимать, кто же они друг другу. сейчас либо молчание за утренним кофе, либо им обоим сносит крышу. причем одновременно.
чаще всего Алекс накидывалась на тебя первой, она очень любила быть сверху, что тебя никогда не устраивало. ты не любил повиноваться, особенно этой чертовке, которая захватила твое сердце.
а ты был бы не против крика по этому поводу.
ты был бы рад, если бы она ворвалась в комату однажды и вытащила из под тебя какую-нибудь очередую девушку, которая ведется на дорогие часы на запястье и на запонки на рубашке. а потом бы вышла с криком: "я тебя ненавижу!". ты бы быстро сорвался бы с места и помчался к ней и зацеловал бы до полусмерти. и это при лучшем раскладе.
пиджак висит на стуле, рукава рубашки закатаны по локоть, а этим полосатым галстуком ты когда-то привязывал ее к спинке кровати. и это будоражило, чуть ли не кипятило твою кровь. твой пульс был на пределе, ты не мог больше ждать.
и тут вошла она.
нет, она не вошла, влетела.
ты часто между стонами называл ее ангелом. и получал язвительный смешок и временами благодарственный стон. для тебя это было высшей платой.
опять фиолетовое платье. оно кололо тебе глаза и неимоверно возбуждало. но ты сейчас был намерен говорить, а не разбирать кровать по болтикам. а если ты не сдержишься, то так и будет. она будет блаженно улыбаться, а ты затыкать ей рот раз за разом, зная, что доводишь ее до вершины блаженства.
ослабляешь галстук и расстегиваешь две верхних пуговицы рубашки. ты думаешь, что слишком резко повысилась температура в комнат, хотя все откна бли открыли настеж и ветер раздувал прозрачно-белые шторы. а на улице было не так уж и тепло - обежали максимум +15, но ты не верил прогнозам, если они не шли из ее уст.
она садится в кресло, но ты хочешь, чтобы она сидела верхом у тебя на коленях и смотрела тебе в глаза. чарующим взглядом. многие ее парни говорили тебе, что у нее взгляд средневековой ведьмы - он пронзает, как кинжал. и не дает право на спасение. она убивает тебя одним только взглядом. мгновенно. и ты не можешь спастись вот уже 7 лет.
сегодня годовщина. ты даже припас подарок. годовщина с первого вашего секса. ровно 3 года. как символично. ты хочешь покончить со всем в вашу же годовщину.
ты мерзок, но одновременно с тем благороден. потому что не хочешь мучать свою девочку дальше. хочешь избаить от всего этого.
природа наделила тебя великолепным слухом и обонянием. ты чувствуешь, что ее запах изменился. и что она слишком медленно кладет ногу на ногу. от нее пахнет другим мужчиной. ты вскакиваешь и чуть ли не рычишь.
- ты с кем была? - первый вопрос и далеко не по теме. ты пытаешься исправится и говоришь, резко выдыхая воздух и чувствуя, что у тебя изо рта идет пар: - я тебя отпускаю.
эти слова были очень тяжелыми для тебя. ты осел на кровать, голова кружилась. ты не думал, что сможешь сказать такое. но уже сказал. слова слетели с губ и ты уронил свою голову на ладони.
ты дрожал. почувствовал резкий перепад температуры. и почувствовал боль потери. ты вслушивался в каждый шорох. ожидал, пока хлопнет дверь, но этого хлопка не последовало. ты слышал лишь стук ее каблуков по паркету и ее тихий голос.